Встреча на Куркуре

Была середина похода, 11 августа 2004 года. Мы шли горную тройку по Алтаю, группа 8 человек, четверо мужчин, четверо женщин. Спускались с перевала Туристов (2А, 3300м) по леднику Куркуре, чтобы потом выйти под перевал Коккольский. Перевал Туристов мы преодолели сравнительно легко, потратив немного времени, хотя и пришлось провешивать на спуске две с половиной веревки. Спуск по леднику, как казалось сверху, с перевала, не представлял особых сложностей, поэтому наш руководитель, Толокнов Виктор, решил, что обедать будем уже после льда, на камнях.

В верхней части долины ледник пологий, присыпан снегом, под которым читаются редкие и узкие трещины. Шли в связках по чьим-то следам, скорее всего, трех-четырехдневной давности. Вскоре трещины стали совсем широкими, изломанными и глубокими, следы петляли между ними, как по лабиринту. Наши надежды на скорый спуск и последующий обед растаяли, когда за очередным перегибом ледника стал виден крутой спуск с ледопадом. Следы уводили вправо, к скалам, в обход ледопада. Там тоже было круто, но отсутствовали нагромождения льда. Пришлось вешать дюльфер и перила, чтобы преодолеть крутой спуск и пройти траверсом по склону над бергшрундом.
Витя, Серега и Ваня работали впереди, пару раз им слышались голоса на скальной стене, ограничивающей долину. Сначала парни подумали, что это работают какие-нибудь альпинисты, но, поскольку голоса не повторялись, решили, что показалось.
Когда, наконец, группа спустилась на пологое, было уже пять вечера. До конца ледника идти оставалось около получаса, но не успели мы пройти и ста метров, как совершенно явственно послышался голос: “Идите сюда!” Голос был глухой, словно замогильный, и доносился со стороны скальной стены, ограждавшей долину.

“Альпинеры, наверное, развлекаются” – предположил кто-то из нас. - “Нет, уж лучше вы к нам!”
“Я упал в трещину!” – снова раздался жутковатый голос. Тут уж нам стало не до шуток. Под скалами, мимо которых мы шли, начинался снежно-ледовый склон, достаточно крутой сверху, около 45°. Метрах в десяти ниже скал склон по всей длине избороздил широкий бергшрунд. Человек звал на помощь как раз оттуда. Витя соображает быстро: “Мужики, хватаем веревки, ледорубы,” – команды были быстрыми и четкими. – “Наталья, доставай аптечку и готовь все, что нужно. Будешь ждать нас внизу, под склоном. Тетки, ищите место для лагеря, стоять будем прямо здесь. Быстро кипятите чай и ставьте палатки.” Мы помчались наверх.

Снизу до берга было метров 150 достаточно ровного склона крутизной от 30° до 45°. Пострадавший еще пару раз подал голос, и уже метров через пятьдесят мы его увидели: он полулежал на краю расщелины, опершись на локоть. Через десять минут, взмокшие и запыхавшиеся, мы уже стояли перед ним. На вид человеку было лет двадцать восемь – тридцать, густая щетина, исхудавшее лицо, ввалившиеся глаза. Одежда больше подходила для загородного выезда в лес или на озеро: старая городская синтепоновая куртка, капроновые штаны и, что нас больше всего удивило, обычные городские высокие ботинки на меху. Кошек нет и в помине, вместо ледоруба – одна лыжная палка. Что и говорить, снаряжение не для горного Алтая.

“Вы откуда, ребята?” – на усталом лице парня – радость и облегчение.
“Из Питера, а ты?”
“Из Новосибирска .”
“Как себя чувствуешь, идти можешь?”
“У меня сломана правая рука, где-то в плече. Ходить не могу, сильно болит бедро. И ноги очень замерзли. Я здесь, в трещине, уже пятые сутки, только сегодня смог вылезти и услышал вас. Вы, получается, мои спасители, спасибо вам.”
“Как тебя зовут?”
“Костя .”
“Ну, Костя, считай заново родился сегодня,” – усмехнулся Ваня.

Из дальнейших слов и сбивчивых рассказов Кости (а также после общения с его женой уже после похода) мы узнали, что произошло. Костя и его жена Лена присоединились к группе из Омска, с которой шел один их знакомый профессор философии. Группа не была нигде заявлена, но маршрут, как мы поняли, тянул на горную двойку. Судя по тому, что руководитель на маршруте несколько раз сбивался с пути, подготовка группы была так себе. В верховьях реки Катунь, под перевалом Динамо (1А, 2860м), Костя без рюкзака отправился вверх, разведать дорогу на перевал. Когда он спустился обратно, группы не было, остался только его рюкзак. Незадолго до этого среди участников группы уже зрело решение повернуть назад, так как время поджимало, и у руководителя были сомнения, успеют ли они пройти весь маршрут в срок. В связи с этим Костя рассудил, что его группа повернула в обратный путь. Он не хотел идти обратно и, будучи уверен в своих силах, решил продолжать маршрут в одиночку. У него была палатка, но не было к ней стоек, имелся примус, но бензина было совсем мало.
Как потом оказалось, Лена немного поднялась вслед за Костей и ждала его на спуске с перевала, но, по-видимому, из-за плохой погоды, они разминулись. Лена ждала очень долго, а потом, не зная, что и думать, вне себя от неизвестности, бросилась догонять группу. Омичи возвращались обратно, как будто ничего не произошло. 11 августа (день, когда мы нашли Костю) они закончили маршрут в Тюнгуре, сообщили спасателям, что потеряли Костю, и укатили домой. Лена осталась в Тюнгуре глотать валерьянку и коротать бессонные ночи, пока спасатели ищут ее мужа.

С ледника Малый Берельский на ледник Куркуре ведут два перевала, расположенные рядом - Олимпийский (1Б, 3000м) и Цирк (2А, 3000м). Костя хотел идти Олимпийский, но ошибся и поднялся на Цирк. Подъем на оба эти перевала сравнительно нетрудный, а вот на спуске они сильно различаются. Спуск с Цирка – скалы (по описанию, имевшемуся у нас, народ там провесил аж тринадцать веревок) и выход на снежно-ледовый склон через бергшрунд. Пока Костя спускался по скалам, зачастую – свободным лазаньем, погода испортилась, повалил мокрый снег, видимость резко упала. При выходе на склон он даже не увидел опасного берга. Сделав несколько шагов вниз, Костя поскользнулся и, пролетев несколько метров по склону, упал в расщелину глубиной 5 метров.

Это произошло 7 августа. Около часа он лежал без сознания, а когда пришел в себя, понял, что сломал руку и сильно повредил бедро. Двигаться он мог с большим трудом. Четверо суток Костя провел в расщелине, страдая от жажды и голода. Ему не на чем было вскипятить воду, и он жевал снег, но от жажды это мало помогало. Он почти ничего не ел, и, когда мы его нашли, был сильно истощен. Спал Костя, завернувшись в палатку, но от холода было не укрыться (днем тоже было холодно - в расщелину не заглядывало солнце), и он обморозил себе обе ноги. “За это время я многое переосмыслил в жизни,” – сказал он нам потом. На пятые сутки ему удалось здоровой рукой вырубить в снегу ступени, после чего он смог выползти на край бергшрунда. По его словам, он собирался как-нибудь скатиться или сползти со склона и попробовать доковылять до морены, где можно найти воду. На камнях было бы не так холодно, да и днем там светит солнце. Вряд ли бы это у него получилось, ведь он не мог ходить и обессилел от голода. Как раз когда Костя вылез из берга, мы начали вешать перила, чтобы спуститься на пологое, а услышать издалека голодную группу, обозленную долгой возней с веревками, было совсем нетрудно.

Мы достали из трещины все Костины вещи, завернули его в кокон из палатки и осторожно начали спускать парня через ледорубы на двух веревках с двумя сопровождающими. Спустившись на пологое, взяли палатку с Костей за углы и потащили в лагерь, благо он был недалеко. Девчонки, молодцы, уже ждали нас с горячим чаем и поставленными палатками. Наш командный врач, Корнилова Наталья, осмотрела Костю, дала каких-то таблеток, но больше ничего сделать не смогла – нужна была госпитализация. Мы одели Костю потеплее, отпоили горячим чаем, накормили ужином и уложили в его палатку, завернув в спальник. За неимением стоек Костину палатку растягивали на камнях и лыжных палках.
После ужина стали держать совет. Всем было понятно, что маршрут наш закончился, и надо срочно помогать пострадавшему. После недолгих дебатов было решено, что два человека (ими оказались Ваня Подопригора и я) с максимально облегченными рюкзаками пойдут за спасателями на озеро Аккем, а все остальные останутся с Костей и будут ждать вертолет. Кратчайший путь до спасателей лежал через два перевала – перевал Туристов (2А, 3300м), с которого мы только что спустились, и перевал Дружба (1Б, 3340м).

На следующий день проснулись еще затемно, в четыре утра, а в шесть мы с Ваней уже уходили по нашим вчерашним следам обратно к перевалу Туристов. У нас были Костины паспортные данные, телефоны его жены и отца, а также медицинский диагноз, написанный Натальей. В нем значилось: закрытый перелом правого плеча, сотрясение мозга, скрытый перелом таза (под вопросом), общее истощение и обморожение ступней и пальцев на обеих ногах.

Мы шли весь день, 14 часов, с перерывами на обед и короткие привалы и сделали оба перевала. К вечеру, усталые, как черти, мы поставили палатку рядом с ледником Аккем, а на следующий день в 13.30 уже подошли к базе КСС. Дежурный спасатель Володя, веселый мощный мужик лет тридцати пяти, выслушал нас: “А, так он все-таки нашелся… Нам про вашего Костю еще позавчера его группа сообщила.” После этого Володя в красках обрисовал нам, что бы он сделал с руководителем омской группы, бросившей Костю. “А мои-то парни сейчас ищут его на Катуни…” Едва мы стали описывать место, где нашли Костю, как Володя сказал: “Знаю я, можете не продолжать. Мы из этого берга каждый год кого-нибудь вытаскиваем…”

Володя ушел в дом и через пару минут вернулся с мобильником. “Алло, привет, Сань, я из космоса. Нужен вертолет. Нашли тут одного, зачитываю диагноз…” После разговора Володя подошел к нам: “Спасибо, ребята, все сделали грамотно. Мне нужен будет один из вас, чтобы показал пилоту место с воздуха. Вертолет будет через полтора часа… Давайте на кухню, обедать.” Володя и еще двое ребят с плечами, едва пролезающими в двери, начали неторопливо собираться на спасработы, пока мы с Ваней без лишней скромности уничтожали тарелки с горячим, наваристым супом.

Пока мы шли за помощью в Аккем, оставшиеся на леднике Куркуре ребята переместили лагерь с ледника на камни, рядом с небольшим прозрачным озерцом. Костю на новое место перенес на закорках Серега Федоров, заняло это ни много, ни мало два часа. Через некоторое время на леднике показалась группа. Люди спускались, в отличие от нас, по левому краю. Это оказалась группа студентов из Заринска под руководством Дмитрия Гаммера, выполнявшая пешую тройку. Узнав о происшествии, заринские ребята без колебаний решили остаться и ждать вертолет вместе с нашими, чтобы в случае чего помочь транспортировать Костю пешком до КСС. Компания оказалась веселой, и скучать нашей группе не пришлось.

На вертолете со спасателями полетел я, а Ваня остался на КСС сушить вещи (по дороге к озеру он искупался в речке вместе с рюкзаком). С вертолета горы выглядят немного по-другому, но, тем не менее, опознать место не составило труда. Пилот не глушил винтов, поэтому собирать лагерь нашим пришлось буквально за то время, пока Володя с напарником без лишней суеты несли Костю к ревущему вертолету, подхватив его под колени. За 5 минут с деятельной помощью заринцев вещи были кое-как покиданы в рюкзаки, и еще с кучей барахла под мышками и в руках девчонки, Витя и Серега один за другим попрыгали в вертолет. Ребята из Заринска стояли на камнях и махали вслед удаляющемуся вертолету. От момента вылета с КСС и до прибытия обратно спасработы заняли всего тридцать пять минут.
Вертолет с Костей полетел в Горно-Алтайск, оставив нас на берегу озера Аккем осмысливать произошедшее, делиться впечатлениями и радоваться за спасенную человеческую жизнь.

Все участники группы приносят горячую благодарность команде из Заринска (руководитель Дмитрий Гаммер) за моральную поддержку и участие.

P.S. Автор намеренно воздержался от изложения каких бы то ни было эмоциональных оценок происходящего, высказанных им лично или остальными участниками группы. Имя пострадавшего и название города, где он проживает, намеренно изменены.